«Продажа воды в Казахстан — это бред». Интервью с главой службы водных ресурсов Сокеевым

«Продажа воды в Казахстан — это бред». Интервью с главой службы водных ресурсов Сокеевым

Экономическое издание Tazabek подготовило интервью с главой Службы водных ресурсов при Минсельхозе и заместителем министра водных ресурсов, сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности Кыргызстана Алмазбеком Сокеевым. В материале обсуждались следующие темы: проблемы водных ресурсов Кыргызстана и их распределение, критика со стороны депутата Жогорку Кенеша, строительства завода по выпуску бетонного полотна и другие.

— По данным Института водных проблем и гидроэнергетики НАН, ежегодно в Кыргызстане формируется 51 млрд куб.м воды, из них мы используем только 24% или 12 млрд куб.м воды, остальное утекает соседям. Каково сотрудничество с соседними странами в области управления трансграничными водными ресурсами?

-Из этого объема, из 12 миллиардов кубометров, в основном воду забираем на сельское хозяйство. Это примерный водозабор, точный учет ведется не везде. Мы говорим о 48-50 миллиардах кубометров общего стока наших рек. Из них около 11-12 миллиардов мы забираем для орошения. При этом, значительные потери происходят в руслах – порядка 40%. Таким образом, до фермеров доходит только около 7 миллиардов кубометров воды. Остальной объем теряется в процессе транспортировки.

Если говорить о наших отношениях с Казахстаном, из этого объема они получают порядка 800 млн кубометров воды. То есть основной объем мы для себя получаем, а остальной объем, который уходит в другие страны, небольшой.

Тот объем, который мы передаем нашим соседям, компенсируется: Узбекистан перечисляет средства, а Казахстан ремонтирует объекты совместного пользования на нашей территории. Мы ежегодно предлагаем всем странам увеличить финансирование, так как мы сами увеличиваем расходы на ремонт наших сетей. Соответственно, и наши соседи должны делать то же самое.

-Начальник управления водными ресурсами и межгосударственного вододеления Службы водных ресурсов Гульмира Сатымкулова в эфире радио сообщила, что в этом году соседям воду подали чуть больше, чем было запланировано по графику. Так ли это?

-Нет, больше соседям в этом году не давали, мы дали на уровне прошлого года. У нас ежегодный сток определенный, он особо сильно не меняется. Единственное, мы подписывали графики по тому объему, который был в прошлом году.

То есть мы не могли в этом году больше дать, потому что у нас были опасения, что в этом году сток будет таким же, как в прошлом.

У нас очень тяжелый был 2023 год. Такого года у нас давно не было. А может быть, никогда и не было.

На моей практике, это в первый раз такой год мы видели. Когда в мае месяце, допустим, в Аламедине должно было быть не менее 18 кубов, было 5 кубов.

Ну, не было столько. Нам приходилось все, что есть, распределять. С соседями мы не можем подписывать больше график, потому что мы тоже боимся.

Их же надо еще исполнять. А утверждение продажи воды в Казахстан, я думаю, это же бред. У нас, чтобы кому-то что-то продать в нашей стране, это надо еще суметь. Вы прекрасно знаете, что очень много проверок.

Если бы 5 лет назад об этом сказали, мы бы еще поверили.

Раньше, ладно, 5 лет назад сказали, мы еще поверили бы, сейчас же каждый этап проверяется. У нас сейчас стоят датчики на границах. И казахи видят, и мы видим. Никогда они не позволят, чтобы им там меньше дали. А мы никогда не позволим, чтобы они больше получили.

У нас фермеры, в основном, говорят, что мы Казахстану больше воды подаем. Через Чумышский гидроузел мы распределяем воду в Казахстан. Канал проходит в районе границы с Казахстаном через Кордай. Люди, когда проходят, думают, что там море утекает. Там идет, допустим, 12 кубов, 13 кубов. Это их доля, которую они должны получить.

У нас межгосударственный протокол подписан. По итогам года Казахстан получает 42%, а мы 58%. Но в вегетационный период, когда идет полив, они получают 20%. Они основную долю получают, только зимой, там какой-то подземный сток есть, поверхностный сток. Вот они его и получают. Во время вегетации они получают до 20%. Остальные 80% получаем мы.

-Алмазбек Тимурбекович, депутаты Жогорку Кенеша неоднократно отмечали, что значительные средства выделяются на развитие сферы водных ресурсов. Каких результатов удалось достичь вашему ведомству за последние годы?

-Если говорить вкратце, то до 2021 года финансирование было недостаточным. На капитальный ремонт всех ирригационных систем по Кыргызстану выделялось порядка 160-200 млн сомов. При этом у нас 6 тыс. км каналов, 120 насосных станций, более 7 тыс. сооружений, включая агрегаты (по 3-4 в каждой станции) и более 200 километров напорных трубопроводов. Кроме того, требовались средства на содержание самих подразделений. Я думаю, что 160 млн сомов — это очень скромная сумма для такого масштаба работ.

Мы также экономили на электроэнергии, включая насосные станции только в конце мая, чтобы уложиться в лимит, и отключая их в сентябре-октябре. Фермеры были лишены возможности проводить влагозарядковый полив.

Сейчас у нас нет лимита на электроэнергию как такового: сколько нужно, столько и даем. Практически с конца февраля и начала марта мы уже запускаем насосные станции, которые работают практически до ноября. Фермерам даем столько воды, сколько им необходимо.

Второе — капитальные ремонты. Финансирование на них увеличилось в 6-7 раз. Эта сумма растет ежегодно, и в следующем году мы планируем удвоить ее. Эти средства выделяются на то, чтобы внедрить новую английскую технологию укладки бетонного полотна. Вместо традиционного бетона мы будем использовать специальное полотно. Это позволит сократить затраты на бетон, доставку и строительство бетонных узлов. Процесс работ значительно упростится, ускорится и удешевится. Первые два года полотно будем закупать в Англии, а затем, после строительства завода в Кыргызстане, начнем производить его самостоятельно. Это приведет к снижению стоимости продукции примерно на 40%.

Этой технологии в нашем регионе еще нет: ни в Центральной Азии, ни на Кавказе. Кыргызстан станет первым в регионе, где ее внедрят. В дальнейшем мы планируем экспортировать это полотно, поскольку наш внутренний рынок не сможет полностью удовлетворить весь объем производства.

— Расскажите, где будет построен завод, сколько инвестиций потребуется и о каких объемах идет речь?

— Только сегодня разговаривал. Вроде бы инвесторы определили село Беловодское, но окончательное решение примет сам инвестор, мы не можем ему диктовать.

Инвестором выступает совместная кыргызско-английская компания. Это частный инвестор, который вложит, по-моему, более 20 млн долларов.

Первую партию бетонного полотна из Англии привезем уже до конца года. Ежегодно мы будем укладывать до 500 тысяч квадратных метров до строительства завода. После строительства завода этот объем увеличится до миллиона квадратных метров.

Это даст нам возможность ежегодно плавно корректировать дороги под бетонное полотно. Это очень хороший качественный продукт с дополнительным преимуществом: его можно заливать зимой. Обычно бетон сложно укладывать зимой, но этот материал позволяет проводить работы при температуре около нуля градусов, а при дневной температуре до минус трех-четырех градусов его можно спокойно укладывать и заливать.

В прошлом году мы реализовали первый пилотный проект, уложив более ста метров покрытия в селе Киршелк, Иссык-Атинского района. Это покрытие прослужило уже второй год и находится в отличном состоянии. Мы укладывали его четвертого января. Срок эксплуатации этого материала составляет пятьдесят лет.

За счёт этого, я думаю, мы увеличим количество наших каналов, которые мы сейчас облицуем. То есть наша задача, чтобы потерь не было. Очень много потерь на каналах. Я думаю, у нас следующий год будет более прорывной, чем в предыдущие годы.

А так, на сегодняшний день мы ежегодно около 1000 километров каналов очищаем, бетонируем, приводим порядок. Раньше это количество не доходило до 200 км в год. На эти работы у нас 100% средств из бюджета выделялось. Мы сейчас активно сотрудничаем с нашими партнерами, привлекли множество банков и планируем реабилитировать каналы за счет инвестиционных средств. Все банки, представленные в Кыргызстане, примут участие в этом проекте.

— Сколько денег необходимо вложить для улучшения водообеспечения? Какие мероприятия проводятся?

-Для полной модернизации всех ирригационных сетей требуются огромные средства – более $2 млрд. Мы планируем осуществлять модернизацию поэтапно, привлекая средства доноров. Основная часть финансирования будет осуществляться за счет доноров, часть – из бюджета, а часть мы заработаем сами.

Конечно, если бы финансирование увеличилось в 6-7 раз, то у нас увеличится количество каналов, которые мы, так скажем, будем модернизировать. Иностранцы любят слово «модернизация», а у нас это называется реабилитация.

Вот мы будем реабилитировать, реконструировать каждый год. У нас если 6 тыс. километров находится на балансе государства, из них порядка 35% у нас не в удовлетворительном состоянии.

То есть, сами посчитайте, более на 2 тыс. километров нам надо провести реконструкцию. Мы, согласно нашим планам, хотим полностью завершить модернизацию к 2030 году, но при этом нам предстоит принять на баланс хозяйственные каналы, которые ранее принадлежали ассоциациям водопользователей.

Длина этой сети превышает 22 тыс. километров, что почти в 3-4 раза больше, чем наша текущая. После принятия этих каналов на баланс, мы планируем не только их ремонт, но и постепенный переход от открытых бетонных каналов к подземным трубопроводам. К этим трубам будут подключаться системы капельного орошения и дождевания. Таким образом, все ирригационные сети, ранее принадлежавшие ассоциациям водопользователей и айыл окмоту, перейдут в нашу собственность. Вот такие у нас планы.

— Оцените текущую ситуацию с водными ресурсами в Кыргызстане

-По водоснабжению у нас 1071 село нуждается в реконструкции или обеспечении чистой водой. Настоящая ситуация такая, что не все села обеспечены. Из 1900 сел практически больше половины у нас нуждается в реконструкции.

Наша задача обеспечить эти села водой. Города мы хотим еще обеспечить системой водоотведения, то есть канализацией. У нас есть очень много малых городов, так скажем, которые нуждаются в системе водоотведения.

То есть у нас идет работа. Балыкчы мы завершили, КОС систему водоотведения построили. Скоро откроем в Караколе, на подходе Чолпон-Ата. Недавно запустили Узген, и у нас планируются еще другие города, как: Токмок, Кызыл-Кыя, Нарын и другие.

— За счет каких средств будут проведены эти работы?

— В основном за счет Европейского Банка Реконструкции и Развития. Мы поделили донора по областям, по городам.

Допустим, Всемирный банк охватывает Ошскую и Чуйскую области, АБР- Нарынскую, другой донор- Баткенскую.

То есть мы сейчас уже донорам отдали по областям, чтобы у нас более эффективно их реабилитировать. Очень большие средства будут тоже вкладываться, но наша задача не просто построить.

Дело в том, что у нас и ранее были реконструированы объекты, но проблема в том, что у нас нет организации, которая потом эксплуатирует их.

Мы столкнулись с тем, что в ирригации у нас проблем нет. У нас есть районное управление водного хозяйства, которое мы передаем на баланс. То есть у нас там все налажено, так скажем, работа идет.

В системе водоснабжения нет эксплуатационных организаций, которые назывались сельскими общественными объединениями потребителей питьевой воды. Они не работают так, как наша ассоциация водопользователей. Сейчас пытаются передать их муниципальным предприятиям, но и муниципальные предприятия очень малы, на их балансе обычно 2-3 села. Мы хотим масштабировать на уровень районов. Тогда у нас будет большая абонентская база, которую мы сможем эффективно обслуживать.

То есть у нас первая задача — реконструкция, вторая — эксплуатация. Если мы построим и некому передавать, за год можно эту систему всю потерять. Если будет эксплуатационная организация, то, соответственно, будет хозяин. Вот со следующего года у нас два района мы выбрали пилотами — это Нарынский и Сузакский районы. Этот пилот покажет, стоит ли по всей республике внедрять это.

-Фермеры уже много лет в летний период сталкиваются с проблемой нехватки поливной воды. Как вы намерены решить этот вопрос?

-Если мы сегодня наведем порядок в ирригации, соответственно, завтра будет порядок в самом аграрном секторе.

Пойдет учет нашей продукции, которую мы выращиваем. То есть мы будем уже подавать воду, и сразу при заключении договоров мы будем знать, что там будут сеять.

Соответственно, у нас пройдет учет земель, то есть, что мы сеем. Эту информацию мы будем передавать нашим кластерам. Они будут знать, что на этой территории можно будет поставить, допустим, масленичный кластер, еще какой-то кластер. Все взаимосвязано. Кластеры без нас не смогут работать. Мы без кластеров тоже не сможем работать. То есть, это все взаимосвязано. Мы хотим, чтобы у нас был какой-то план. Допустим, план посева, план поливов и так далее.

-Будет ли пересмотрен тариф на поливную воду? Каким должен быть тариф, чтобы окупить затраты и начать приносить прибыль?

-Сейчас у нас еще идет работа по изменению тарифов. Мы будем работать по тем же тарифам, что и раньше, по которым работали ассоциации. Однако, все средства будут поступать в республиканский бюджет на специальный счет наших организаций. Раньше эти средства оставались в распоряжении ассоциации водопользователей. Я не знаю, как они их использовали. Теперь же средства будут поступать к нам, и мы будем направлять половину на заработную плату, а другую половину – на реабилитацию внутрихозяйственных каналов.

То есть, мы не хотим сидеть на шее государства, мы хотим сами зарабатывать, но при этом содержать внутрихозяйственные сети за счет этих средств.

Однако, в любом случае, без финансирования из республиканского бюджета мы не обойдемся. По тем тарифам, по которым мы хотим работать, они не покроют все расходы. Но они позволят покрывать часть затрат на поддержание хозяйственной сети.

Более 20 лет на хозяйственную сеть средства из ассоциации водопользователей практически не выделялись. Эти деньги выделялись из средств доноров. То есть, все финансирование осуществлялось через нашу службу. При этом сами водопользователи собираемые средства не вкладывали в сети. Сейчас мы хотим собирать эти средства и направлять их на развитие сельскохозяйственных сетей. Если даже не 100%, то хотя бы половину расходов мы могли бы покрывать самостоятельно.

Схема проекта ОЧК-2

— Как продвигаются работы по обводному Чуйскому каналу?

— Обводной Чуйский канал дал бы возможность решить более 80% проблем Чуйской долины. Дополнительно у нас дефицит порядка там около 400 млн кубометров воды, он закрывает нам дефицит еще 200 млн кубометров воды. Остальной дефицит, мы могли бы закрыть за счет строительства малых водохранилищ.

Проект завершен, мы занимаемся выноской объектов. Перед строительством, по соглашению с Казахстаном, необходимо провести процедуру согласования.

Он стоит порядка $50 млн. Мы его предлагаем тоже нашим соседям. Давайте вместе, если что построим. Но пока этот вопрос у нас не приоритетный, поэтому мы сейчас занимаемся вопросами строительства малых водохранилищ, реконструкцией наших небольших БДР, БСР. И мы сейчас упор делаем на капельное нарушение дождевания, то есть на современные методы полива. Мы хотим применять современные водосберегающие технологии.

— Как изменения климата влияют на водные ресурсы страны? Какие меры предпринимаются для адаптации к этим изменениям?

-Видите, что цикличность поменялась. Когда-то, я помню, в детстве цикличность была 12 лет. Потом, когда я начал работать, стало 6 лет. А сейчас до года дошла цикличность. Вот 21-й год был тяжёлый, 22-й был хороший, 23-й тяжёлый, 24-й опять хороший. Ну и как будет в 25 году, мы не знаем. В этом году ситуация была очень хорошая.

— А что на это влияет?

— Какая-то часть складывается из осадков, но основная часть это от водности рек зависит. Потом водность рек тоже у нас двинулась, допустим. Если в мае она должна была быть 18 кубов, это было в июне месяце. На 20 дней с опозданием. А то, что в апреле 5 кубов, она пошла в мае. Вот эта фаза тоже сдвинулась в прошлом году. В следующем году мы начнем подготовку раньше. Мы учимся на ошибках и адаптируемся к изменениям. Что зависит от нас? Мы должны чистить каналы и проводить ремонтные работы. Чем лучше мы их приведем в порядок, тем быстрее доведем воду до потребителей. В 2021 году некоторые бетонные каналы были полностью забиты, их пришлось очищать. Главное – вовремя доставлять воду людям.

Теперь об осадках. В этом году майские осадки выпали в апреле, а в прошлом году их практически не было. Это влияет на вегетационный период. Мы строим новые малые водохранилища и реконструируем старые. Например, в Чуйской области отремонтировали два больших водохранилища, которые ранее не функционировали. Вода просто проходила транзитом. Сейчас мы их обновили, и теперь они смогут накапливать 2,5 млн кубов воды.

Это обеспечит водой фермеров в период вегетации. Мы также строим новые каналы и ремонтируем старые земляные каналы, чтобы уменьшить потери воды. Раньше, если в начале канала подавалось 500 литров воды, то в конце доходило только 200. Вода никуда не исчезает, просто теряется в процессе транспортировки.

— Как решается проблема нехватки воды в засушливых регионах? Например, мы с Бакытом Эрегошивичем выезжали на строительство искусственных ледников. Может, подобные реализованные проекты имеются?

— Искусственные ледники не дают того эффекта, который требуется. Они больше подходят для животных и пастбищ. Да, это полезно, но строительство таких сооружений требует немалых средств.

Когда на пастбище приходит скот, он может напиться воды, но этого недостаточно для полива. Нам нужны более крупные накопители воды.

Сейчас у нас ограниченный объем воды – всего 10 кубометров в секунду, а запаса хватает лишь на 2-3 дня. Необходимо внедрять новые технологии, такие как капельное орошение и дождевание. Приоритетом должно стать строительство бетонных каналов. Мы должны активнее применять новые технологии, чтобы минимизировать потери воды. Важно создать систему управления, включающую задвижки и вентили, чтобы регулировать подачу воды. Конечно, это не произойдет за один год, но мы должны постепенно внедрять эти изменения

— В Жогору Кенеше часто критикуют Вас и ваш департамент. Вы считаете эту критику обоснованной?

Справка:

25 сентября в ходе пленарного заседания Жогорку Кенеша, депутат Балбак Тулебаев попросил главу ГКНБ Камчыбека Ташиева взять под контроль деятельность и работу Минсельхоза по проектам. По словам депутата Минсельхоз строит один из ирригационных каналов уже три года. Позже депутат заявил, что его считают идиотом, поскольку он говорил об одном канале, а ответ Минсельхоза касался другого.

— Честно скажу, нас часто не критикуют. Но три дня назад я был в отъезде по вопросу канала в Иссык-Кульской области. Наверное, Балбаку Зарлыковичу мы вовремя информацию не дали.

Вот мы приняли на баланс этот канал. Он не наш был. Мы приняли у Ассоциации водопользователей. В начале года, порядка 700 метров канала мы почистили, но фермеры остановили работу, потому что нужно было подавать воду.

Поэтому до осени у нас работы остановились. Сейчас где-то в районе ноября они приостановят полив. У них до сих пор полив идет.- до первых морозов.

Этот канал у нас в плане. Буквально в октябре мы начинаем очистку еще оставшихся трех километров, где надо очистить.

Подготовим сечение канала, на 300 метров там предусмотрено бетонирование, а потом оставшуюся часть мы вот этим бетонным полотном уложим.

Я думаю, на следующий год весной мы покажем уже хотя бы половину того, что мы планировали. Он поднял вопрос по этому каналу. У нас плане. Если бы я был на комитете, я просто объяснил бы. Он что-то не стал слушать. Там проблем особых нет. Он еще поднял вопрос о водоснабжении. Мы только сейчас принимаем. Мы этим не занимались. Эти функции к нам перешли в ведение.

Мы сейчас отвечаем за то, что сейчас мы начнем делать. Водоснабжение мы приведем в порядок. Это тоже постепенно? Но там надо еще пристроить все, надо ужесточить контроль. Потом принять на эксплуатацию, надо станционную организацию создать. Жаль, что там было мало специалистов. Были там люди других профессий. И сейчас там работают в основном 90% люди других профессий. Экономисты, юристы. Мало специалистов. Мы сейчас пытаемся этот пробел закрывать.

— Получается, в основном ремонтные работы проводятся зимой?

— Да, в вегетационный период мы не можем. У нас работы начинаются в самый сложный период – с ноября по апрель, когда холодно и грязно. Наши ребята работают, я считаю, в очень тяжелых условиях. Они ремонтируют насосные станции зимой. Если хотите, поедем, покажем, как идет ремонт. Это действительно тяжелый труд. Я часто приезжаю и благодарю их за работу.

Трудятся за зарплату 15 тысяч!

И наши сотрудники любят свою профессию, поэтому этим занимаются. Мы хотим больше зарабатывать и увеличить им заработную плату, чтобы они не уходили. У нас большая проблема с кадрами, идет утечка специалистов. Вот в центральном аппарате сегодня только один парень ушел. В регионах тоже уходят не специалисты, а начальники, потому что зарплату нужно увеличивать, нам нужно стараться больше зарабатывать. Но это зависит и от нас, мы не ждем от государства. Мы сейчас собираем около 100 миллионов. К концу следующего года мы с вами встретимся и я сообщу вам новую цифру. Все эти деньги мы направим на повышение зарплаты. Нам нужно как-то увеличить зарплату.